25 июля 1929 года, 90 лет назад, родился Василий Макарович Шукшин.
О нем часто говорят “великий писатель”, “великий режиссер”, “великий актер”, солидно повествуют о значительном вкладе в литературу и кино. Но редко говорят о том, что этот человек прожил просто честную жизнь, не прогибаясь под этот изменчивый мир, который царил в его эпоху. Однако именно это чаще всего и бывает ценным для самого великого человека — не награды и звания, а внутреннее осознание того, что жизнь ты прожил честно. Василий Макарович Шукшин старался жить именно с этой мыслью.
Детство Василия Шукшина не располагало к тому, чтобы жизнь свою строить по правилам. Но он все равно к этому стремился. Вспоминают, что от сверстников он требовал называть себя не Васей, а Василием. Возможно, дело было в уже сложившемся, взрослом характере, а, возможно, в том, что “старших” у Васи Шукшина было немного. Отца, механизатора, работавшего на молотилках, арестовали в 1933 году. Мать, оставшаяся с двумя детьми, едва не наложила на себя руки, но вовремя одумалась. Она вышла замуж вторично, за односельчанина Павла Куксина, но прожила Мария Сергеевна со вторым супругом недолго — в 1942 году он был убит на фронте. Василию просто не оставалось ничего другого, кроме как взять на себя обязанности старшего.
Именно поэтому ему, не закончившему учебу, пришлось идти работать. Местом службы стал трест “Союзпроммеханизация”, куда Шукшин поступил на должность слесаря-такелажника. Проработав там несколько лет, он отправился на военную службу, где стал радистом. Но и тут довести дело до конца не удалось — у Шукшина обнаружили язву и списали на берег. Эта язва будет преследовать его всю жизнь, делая ее порой совсем невыносимой…
Вернувшись домой, в Сростки, Шукшин женился на односельчанке Марии Шумской, своей первой любви. Молодую семью нужно было обеспечивать, поэтому Шукшин стал искать работу и нашел ее в школе. Стал преподавать русский язык и литературу, а попутно — директорствовать. Он знал, что для учителя литературы прочитал мало “толстых” книг, однако старался быть хорошим директором: “выбить” школе достаточно дров, найти учебники, парты, обеспечить жильем учителей. Даже когда при приеме во ВГИК Михаил Ромм упрекнул Шукшина в том, что тот не читал “Войну и мир”, Василий Макарович не смутился. Напротив, стал едва ли не кричать Ромму о том, что жизнь директора сельской школы — отнюдь не “толстые романы”. И это было честно.
На режиссерский факультет ВГИКа Шукшин вообще попал случайно. Он даже не знал, что есть такая профессия. Думал, что актеры собираются вместе и договариваются, как и что играть. Собирался учиться на сценариста, для чего в 1955 году привез с собой в Москву толстую амбарную тетрадь со своими рассказами. Но девушкам в приемной комиссии было лень читать такой труд, поэтому они порекомендовали Василию, мужчине с фактурной внешностью, поступать на актерский. Уже тут, от студентов, он узнал, что можно стать еще и режиссером. Ему понравилось эта идея — быть самым главным. Это как раз в его характере.
Михаил Ромм же, выслушав тираду Шукшина относительно труда директора сельской школы, ничуть не смутился, не выгнал наглеца. Он лишь сказал вспыльчивому абитуриенту и приемной комиссии, уже надеявшейся на скандал: “Только очень талантливый человек может иметь такие нетрадиционные взгляды. Я ставлю ему пятерку!”
Несмотря на учебу на режиссерском факультете, Шукшина заметили и как актера. Его дебют состоялся в картине “Два Федора”, но премьера едва не прошла без Василия Макаровича. Дело в том, что накануне он напился, устроил дебош и попал в милицию. Вызволять его пришлось Марлену Хуциеву, режиссеру фильма. Не последним аргументом в освобождении актера стало то, что Хуциев пригласил сотрудников милиции на премьеру картины.
Режиссеры Ренита и Юрий Григорьевы, давние друзья Василия Макаровича, так вспоминают о Шукшине-актере: “Впервые мы его увидели в учебной постановке “Поднятой целины” по Шолохову. Набился полный класс народу. В первом ряду сидели преподаватели. А на маленькой сцене Шукшин поразительно играл Нагульнова и настолько вошел в роль, что в какой-то момент вдруг сочно выматерился. Такого вгиковские стены еще не слышали. Мы все притихли. Но наша профессура промолчала. Отрывок был блестяще доигран до конца. Исполнители получили свои заслуженные пятерки”.
Но не зря Шукшин приехал во ВГИК с толстой тетрадью рассказов. По совету Ромма он рассылал свои произведения в редакции различных журналов. В 1958 году в №15 журнала “Смена” был опубликован (хотя и не имел особого успеха) его рассказ “Двое на телеге”.
Первая картина Шукшина-режиссера — “Живет такой парень” — вышла только в 1964 году и сразу получила признание как публики, так и жюри международного кинофестиваля в Венеции. Но Василий Макарович был скорее огорчен таким успехом, ведь картину сразу записали в комедии. Сам он говорил о ней так: “Я очень серьезно понимаю комедию. Дай бог, нам побольше получить их от мастеров этого дела. Но в комедии, как я ее понимаю, кто-то должен быть смешон. Герой прежде всего… Герой нашего фильма не смешон”. Он хотел быть честным со своим зрителем, чтобы публика видела в герое именно то, что задумал режиссер.
Однако что скрывать, получение награды было для Шукшина важным. Это означало, что он движется вперед, что может делать кино лучше других. Юрий Григорьев вспоминает, что, когда награду Венецианского фестиваля получил однокурсник Шукшина Андрей Тарковский, Василий Макарович сидел на праздновании этого события “молча, играя желваками скул”, а потом сказал: “Ребята, а ведь я вас всех обойду! И тебя, Андрюха, и тебя, Ренитка, и тебя, Юрка!” Андрей опешил, но быстро нашелся: “Вась, да зачем тебе нас обходить? Мы тебя любим! Расступимся и пропустим — иди, ради бога!” “Нет, — ответил Шукшин, погрозив кулаком. — Вы сопротивляйтесь. Я не люблю, когда мне зажигают зеленый свет”.
Поступив во ВГИК, Шукшин поселился в общежитии. А уже вскоре написал в Сростки своей матери, что полюбил другую женщину и намерен развестись с Марией. Почтальон по ошибке доставил письмо Шумским, и в Москву отправился тесть Василия — Иван Степанович. Однако его уговоры и даже угрозы не возымели никакого действия.
Мария же никогда не держала на Шукшина зла. Уже после его смерти она вспоминала: “Почему-то я всегда о нем помнила. Иногда глаза закрою, а он у меня в глазах стоит. И даже с открытыми глазами я все равно его вижу — молодого, веселого… И чем это объяснить, даже не знаю”.
В картине “Живет такой парень” небольшую роль сыграла Белла Ахмадулина, недолгий роман с которой приписывали Шукшину. По окончании этого романа Василий Макарович стал встречаться с Викторией Софроновой — редактором журнала “Москва”. По словам самой Софроновой, ей стало жалко Шукшина, одну из повестей которого (не самую лучшую) критиковали на обсуждении в Центральном Доме литераторов.
Они познакомились, стали жить вместе, так как никто не был связан браком или какими-то обязательствами. Но вскоре Шукшин охладел к Виктории и расстался с ней. Уже после этого она узнала, что беременна.
Шукшин же, считая себя свободным, встретился на съемках фильма “Какое оно, море?” с молодой актрисой Лидией Федосеевой. Сама Федосеева была не в восторге, что ее партнером по фильму оказался Шукшин. Она много слышала о нем, но еще больше — о его пьяных загулах, поэтому даже просила режиссера найти Шукшину замену, пока не поздно. Но… что-то вспыхнуло между ними, и даже известие о том, что 12 февраля 1965 года у Виктории Софроновой родилась дочь, не заставило Шукшина отказаться от отношений с Лидией.
Виктория же не была готова делить Василия с кем-то еще. Она жестко потребовала сделать выбор. Шукшин этого сделать не смог, и Софронова выгнала его, разрешив, тем не менее, общаться с дочерью.
Более или менее определившись с личной жизнью, Шукшин сосредоточился на карьере — его захватила идея снять фильм о Степане Разине. Он изучал исторические материалы, выбирал места для натурных съемок, готовил и утверждал сценарий.
Однако съемки были отложены на неопределенное время — по воле кинематографического начальства. Шукшин не знал, что стало тому причиной, и потому не мог предложить никаких вариантов решения проблемы. Это угнетало и мучило его. И с трудностями он справлялся привычным русским способом — водкой. Лидии Федосеевой-Шукшиной даже приходилось затаскивать мужа на себе в дом, будучи беременной.
Но один случай заставил его навсегда прекратить пить. Он пошел гулять с дочкой, встретил приятеля, они зашли в кафе, оставив ребенка на улице. Когда же Шукшин из кафе вышел, девочки на месте не оказалось. Он обегал весь район, прежде чем нашел дочь. Но ужас этого события остался с ним, и пить Василий Макарович бросил.
Он даже рассказывал, что, будучи в гостях у Шолохова, не выпил ни капли, а обиженный Михаил Александрович отвечал ему: “Буду в Москве у тебя, чашки чая не трону”.
Идея постановки фильма о Степане Разине не оставляла Шукшина. Ради ее осуществления он даже перешел с киностудии имени Горького на “Мосфильм”, где шансов снять эту картину было больше, и, добиваясь разрешения, “попутно” снимал свои знаменитые “Печки-лавочки” и “Калину красную”. Его продолжала терзать язва, но даже она не могла отвлечь его от работы — он терпел боль и продолжал снимать, озвучивать, монтировать…
Но именно эти “попутные” работы и сделали его популярным. Хотя, как известно, нет пророка в своем отечестве. Когда в 1963 году Шукшин ездил по стране с творческими встречами и заезжал в Сростки, на улице села можно было услышать такой диалог: “На кого в клубе смотреть? На Ваську-то? Чего на него смотреть?” — “Там еще москвичи приехали” — “А, ну, это другое дело”.
Осенью 1974 года Шукшин находился на съемках фильма “Они сражались за Родину” на Дону. Жили на теплоходе “Дунай”, до поздней ночи Василий Макарович смотрел вместе с Георгием Бурковым хоккейный матч СССР — Канада. В 4 часа утра Бурков вышел в коридор и увидел Шукшина. Тому явно было плохо, он пожаловался, что валидол ему не помогает, и попросил найти что-нибудь еще. Бурков нашел у кого-то из артистов капли Зеленина и принес Василию Макаровичу. Тот выпил их и ушел спать. А утром Шукшина нашли уже мертвым…
Говорили, он умер от сердечной недостаточности, но с сердцем у него никогда не было проблем. Многие до сих пор считают, что Василий Макарович Шукшин был убит. Георгий Бурков позже вспоминал: “Я думаю, они его убили. Кто они? Люди — людишки нашей системы, про кого он нередко писал. Ну, не крестьяне же, а городские прохиндеи… сволочи-чинуши…”.
В кинематографической среде считали, что Шукшина отравили. Ходили слухи, что в каюте, где его нашли, чувствовался запах корицы — так пахнет, когда пускают так называемый “инфарктный” газ. Правду теперь уже вряд ли можно узнать — почти никого из тех, кто мог бы ее рассказать, не осталось в живых.
На похоронах тоже было неспокойно. Никто не знал, где Шукшина будут хоронить: сначала говорили, что на Немецком кладбище, но в последний момент разрешили на Новодевичьем.
Элем Климов вспоминал, что у самого гроба Шукшина к нему подошли из Госкино и предложили снимать тот самый фильм о Степане Разине, который много лет мечтал снять Василий Макарович. “Меня будто током ударило! Разворачиваюсь — пришиб бы его, наверное, на месте”. Климова едва удержала жена, Лариса Шепитько.
Лидия Федосеева-Шукшина позже с огорчением вспоминала, что никто из тех, кто был с Шукшиным в ту ночь, так и не захотел с ней поговорить. Никто так и не узнал правды о смерти Василия Шукшина, никто так и не захотел быть честным. Таким, каким был он сам.
Источник: Гордиенко Е. Честная жизнь / Евгения Гордиенко. — Смена. — 2013. — №2. — С. 22 — 29.